— Эй! Ты что? Охренел? Да я тебе сейчас! — раздался возмущенный голос Гали, и тут же мне под ноги что-то упало и разбилось. Надеюсь, что не последняя банка огурцов.

— Остановись! — раздался голос вождя, который стоял между мной и своей законной супругой. — Я не боюсь твоего гнева. С ее милосердием мы стерпим любой удар судьбы! Я предлагаю тебе остаться второй женой! А первой будет она! Именно она нужна моему племени в эти тяжелые времена!

Тут же раздались топот ног и крики:

— На нас напали! Соседнее племя предательски убило наших часовых!

Я почувствовала, как мою руку сжала чужая рука. Не огромная орочья лапа, а теплая, человеческая. Меня потащили куда-то сквозь крики и панику. Мне все время казалось, что я упаду, но нет же… Я не падала… Мы бежали долго, пока мою руку не отпустили.

— Кхе! — откашлялась Судьба. — Куда дальше? Есть идеи?

— Яне знаю… — вздохнула я, представляя Светлячка убитую горем. Кольцо у нее я так и не взяла, хотя она мне его предлагала. Каким же подлым ударом будет для нее мое появление! — Я чувствую, что приношу людям только горе…

— Со временем любовь перестают замечать. И чтобы понять всю ее ценность, нужно хотя бы один раз ее потерять, — усмехнулась Судьба.

Глава двадцать восьмая

Любовь, похожая на Смерть, или Куда уходит детство?

Путь был мучительно долог, но я мечтала, чтобы он продлился как можно дольше. Средневековая «ловля попуток» была увлекательным и опасным занятием, поскольку большинство «попутчиков», судя по предупредительным воплям, были вооружены, и не напрасно. По однополосному утоптанному автобану проезжала максимум одна-две телеги за полдня. Поэтому умереть на обочине от старости с табличкой в руках «В Эльфляндию № 2» было бы проще простого. При условии, что поголовная грамотность — не самая сильная сторона Азерсайда.

Мой плащ, я так понимаю цветов темных и свежести не первой, напоминал проезжающим о неизбежном, поэтому останавливались неохотно, особенно если я выставляла вперед руку. Судьба забила на меня большой ржавый гвоздь, поэтому большая часть гужевого транспорта проехала мимо, ускоряясь до предельно допустимой лошадиными силами скорости.

Был у меня соблазн отправиться навстречу злоключениям в самое пекло, попытаться пройти, проехать, а кое-где проползти между гномами, занявшими единственный, как выяснилось из моих скромных географических познаний, перевал, ведущий на земли принца. При этом было бы особым шиком не попасть в гости к оборотням, людям и эльфам. Но если даже сама Судьба не рискнула стать моим проводником в силу слабости здоровья, затея была по-настоящему безумной.

После недолгих совещаний с полярным лисом, в целях привлечения внимания Судьбы, которая, как назло, не отзывалась, я просто залегла бревном на дороге в ожидании транспорта. Думаю, что она не допустит, чтобы к слову «груз» в моем лице была добавлена цифра «200». Сработало, как ни странно. Кашляла внезапно появившаяся Судьба, как на последнем издыхании, говорила, словно у нее застарелый ларингит. Сквозь зубы и кашель она проклинала тот день, когда моя теплая ладошка потянулась в сторону холодной когтистой руки.

«Предлагаю ввести рейсовые телеги! — обрадовался полярный лис. — Междугородные рейсовые телеги! Во все направления. Сделать кассу, билеты, наметить количество остановок. Внимание! Внимание! Рейсовая телега с одной вороной и одной каурой с Кудыкиных гор с грузом ответственности и ворованных помидоров запаздывает на двое суток! Господа встречающие, можете разбивать здание вокзала и палатки!»

Меня довезли без приключений, даже не потребовав оплаты проезда. Я пошла в сторону, в которую меня развернули. Мои руки коснулись шершавой древесной коры… Дерево. Еще одно… Рукой прямо в дупло попала! Судьба снова решила рискнуть здоровьем, поэтому пришлось идти наобум. Затаившись под деревом, свернувшись на мягком, пружинистом мху, я отдыхала после утомительного блуждания по лесу. Пока я лежала, вслушиваясь в шелест листьев и пение птиц, на меня что-то упало. Я стряхнула рукой сухой листок.

— А чего это ты пригорюнилась, Любовь? — послышалась насмешка Судьбы, протянувшей мне еду. — Хотелось бы тебя ткнуть, как котенка в мокрую тапку, но мне здоровье не позволит!

— А ты сама не будешь кушать? — спросила я, протягивая ей кусок хлеба.

— Я сейчас расплачусь. Мне в первый раз что-то предложили! А то все требуют, просят, а тут… Нет, не буду, но растрогана. Спасибо, — задумчиво заметила Судьба. — Ладно, пора мне. Гномы двинулись на людей. У эльфов — переворот. Парадом командует Листочек. Поднял всех на уши. Первая атака оборотней отбита. Собрали вполне боеспособный отряд, причем неожиданно многочисленный. Им и отбиваются. Все против всех. Крестовый поход за Любовь. Так что тебе туда ни в коем случае нельзя. Даже близко.

Я протяжно зевнула и даже не заметила, как меня сморил сон. Проснулась я от-того, что мой плащ потихоньку куда-то от меня уползает. Я попыталась поймать его рукой.

— Не шевелись, — произнес надменный голос. — Или я проткну тебя насквозь. Ты и так на прицеле! Отвечай громко и четко! Кто ты?

Я поняла, что плащ с меня снимают кончиком меча. И меня удивляет, что тот, кто это делает, еще не рассказывает взахлеб кровью одной костлявой мадам, как ему удалось так быстро распрощаться с жизнью.

— Шпиона нашли! — выкрикнул голос, который переполняла такая гордость, словно за это ему дадут орден во всю грудь и обеспечат пожизненной пенсией. Я слышала едва различимые, многочисленные легкие шаги по траве. С меня содрали плащ, и меч упал в траву, звонко стукнувшись о камень. — Невероятно! Лесная богиня! — восхитился голос, сопровождающийся придыханием.

«Кикимора болотная!» — полярный лис достал с полочки самокритику, протер ее и поставил обратно.

С богиней леса и кикиморой меня роднили листья в волосах, которые я усердно пыталась вытащить, колючие ветки в плаще и чумазое лицо. Я даже на губах чувствовала привкус свежей грязи.

— Я ее первый нашел! — обрадовался голос. Другие возгласы уже формировали живую очередь, похлеще больничной, когда возле кабинета схлестнулись в словесном поединке те, кто уже живет на налоги, и те, кто притащил на прием будущих налогоплательщиков. — Ты на кого меч поднял?

— Нет, моя! Ты ее не получишь! — послышалась какая-то возня, сопровождаемая поединком, который отлично подошел бы для озвучки «Трех мушкетеров». Как хорошо, что я этого не вижу.

К нам приближался знакомый голос, от которого мне тут же захотелось заползти в какое-нибудь дупло, как и подобает змее-разлучнице.

— Шаг в сторону! — голос стал громче. Меня бережно подняли на руки и завернули в плащ. — Не прикасаться к ней! Опустить оружие!

Меня прижимали к груди, завернув, как ребенка, в чужой, пахнущий чужим запахом плащ.

— Все, маленькая моя… Не бойся… Никто тебя не тронет… — меня поцеловали в макушку, придерживая одной рукой. — Я отнесу тебя домой, радость моя… Все будет хорошо… Ты продрогла, замерзла, проголодалась…

В воздухе что-то свистнуло, мы тут же дернулись. Я уловила странный звук, как будто одна железяка стукнулась о другую, а потом что-то упало в траву. Через секунду мы снова дернулись. На землю снова что-то упало. Очень большое…

— Я предупреждаю только один раз. Запомните это. Вытереть мой меч от крови, — меня куда-то несли, прижимая к себе, а я тихо плакала, понимая, что сейчас и этим отношениям наступит конец. Меня гладили, утешали, баюкали, но я все равно продолжала плакать, оплакивая самую красивую любовь, которую когда-либо видела в своей жизни. Судя по тому, как мы двигаемся, сейчас мы поднимаемся по ступенькам. Я слышала журчание фонтанов, слышала недоверчивый шепот. Перед нами распахнули дверь. Шаги стали гулкими, словно отражались от стен. Еще немного, и сердце Светлячка будет разбито… Как же я этого не хочу! Не хочу… Мне так стыдно…