Принцесса посмотрела на меня и заплакала. Отец-король приказал что-то слугам, и тут же в его руках появился увесистый кошель.

— Передайте богу Любви… — глухо произнес он, вручая мне награду. — Здесь намного больше обещанного…

«Там бог Любви над златом чахнет!» — затянул песец, превращаясь в летописца.

— Не надо. Принцесса, — отмахнулась я, обращаясь к Орелии, которая рыдала на плече у матери. Принцесса повернула зареванное лицо в мою сторону, — Орелия… Идеала не существует… Ты его придумала… Знаешь, какое его настоящее имя? Одиночество. Те, кто влюбляются в мечты, навсегда обречены на одиночество. А одиночество никогда не обнимет, никогда не поцелует, никогда не утрет твои слезы… Но решать тебе. Я бы на твоем месте просто училась, чтобы потом стать достойной королевой.

Все молчали и смотрели на меня. Принцесса утерла слезы и шмыгнула своим пятачком.

— А ты ко мне еще придешь? — всхлипнула она, растирая мою кровь по своему лицу.

— Когда-нибудь приду. Я всегда прихожу неожиданно. А вы, уважаемые родители, займитесь лучше образованием девочки, а не поисками женихов. Как часто вы разговариваете со своей дочерью? Слушаете ли вы ее? Или просто делаете вид? Девочка на самом деле очень одинока. Поэтому она и придумала себе Идеал, — отмахнулась я, понимая, что пора бы закругляться. Мне уступили дорогу, я чуть не наступила на назойливого котенка, который в растерянности бродил по залу. Где-то должен быть еще и щенок, поэтому нужно смотреть под ноги.

Я вышла в парк, отошла подальше, прислонилась спиной к дереву и выдохнула.

— Душа моя, — услышала я шепот из темноты, а мне на плечи легли холодные лапы. — Иди ко мне… Обещала моя душечка вернуть мне одежду в целости и сохранности… Тут бы сама душечка вернулась в целости и сохранности…

Через пять минут я сидела в кресле, вокруг которого столпились слуги. Я боялась отвести от раны свой краповый от крови берет.

— Тише, душа моя, тише… Покажи мне… Только не надо плакать… Я просто посмотрю… Ничего страшного… — прошептал Иери, осторожно сдвигая мою «повязку». Слуги решили принести воды и какие-то тряпки. Кто-то побежал за целителем.

— Не смертельно, — усмехнулась я, глядя, как обрабатывают небольшую царапину. На первый взгляд она мне почему-то показалась намного страшнее. Не могла же она так быстро затянуться? Может, потому что крови было много, поэтому я сначала испугалась?

— Конечно, не смертельно, душа моя… — прошептало мое чудовище, целуя меня и прислоняясь лбом к моему виску. — Любовь такая ранимая…

— Сознаюсь честно, у меня перед глазами чуть вся жизнь не промелькнула! Еще бы! Смерть была рядом! — я ощупывала чистую повязку и аккуратный бантик.

— Смерть всегда рядом, душа моя… — улыбнулся Иери, опустив глаза. — Такова жизнь.

Глава двадцать вторая

Карьера в дурдоме

Наконец-то в моей коробке конфет под названием «Жизнь» попалась любимая конфета с восхитительным белым суфле, покрытая настоящим шоколадом. Глядя на мою конфету, начинаешь понимать, что только ради нее стоило соглашаться на всю коробку. Моя любимая конфета таяла в моих руках, вызывая в душе невероятное чувство чего-то золотого, светлого, радостного. Запасы этого внутреннего золота казались безграничными, и я готова была обнять целый мир, завернуть его в свое внутреннее искрящееся счастье, как в обертку, и бесконечно любоваться.

И пока вкус моей конфеты нежно таял поцелуями на моих губах, я с горечью осознавала, что эта необычная конфета попала в мою коробку наверняка по ошибке. Кондитер Судьба случайно бросила дорогую конфету в коробку с дешевой, липкой и приторной глазурью, и я сначала хотела выбросить ее, но теперь, когда распробовала, я предпочла бы выбросить всю коробку, оставив лишь ее одну.

«Это брак!» — скептически заметил арктический лис, изображая главного технолога и рассматривая содержимое коробки.

— Так! Где моя сказка? — заерзала я, требуя продолжения «сериала». А ведь это не ноу-хау. Первый сериал с излюбленным приемом: «Ну как всегда! На самом интересном месте!» — придумала Шахерезада. И была в нем тысяча и одна серия. Не знаю, на сколько сезонов потянет наша сказка, но, с одной стороны, мне не терпится узнать, чем она закончилась, а с другой хочется, чтобы она продолжалась бесконечно.

— Душа моя просит продолжения? — улыбнулся мой «Шахерезад», проводя пальцами по моим волосам. — На чем я остановился? Ах да… Душа принца изнывала от того, что впервые за всю свою недолгую жизнь, а ему было уже двадцать пять, он получил отказ. Жалкая душонка не могла смириться с тем, что он — третий лишний. Хитрый принц пообещал девушке, что она станет королевой, если ответит на его ухаживания, но красавица отказалась. Принц был в ярости. Его душа еще сильней жаждала заполучить то, что ему не принадлежит. Была ночь. Темная и тревожная. Принц нетерпеливо ждал, когда его приказ будет выполнен, расхаживая по этой самой комнате. И не было больше слов любви. Стихи, которые были написаны на несколько лет вперед придворными поэтами, сгорали в камине. Дверь открылась, и в комнату втолкнули растерянную девушку. «Ты же понимаешь, что мне не отказывают?» — злобно произнес принц, вставая с места и запирая дверь на ключ. Девушка умоляла не трогать ее, просила пощадить, взывала к качествам, изначально принцу не присущим. «Если вы меня действительно любите, то отпустите! Прошу вас!» — шептала она, пытаясь открыть дверь. Когда принц обнял ее, девушка ударила его. «Ах так? Либо — я, либо — никто!» — в гневе воскликнул наш герой. Через мгновение девушка упала на пол, прижимая руку к окровавленной груди. «Чего же ты боишься? Любовь ведь побеждает смерть? И если ты любишь, то должна в это верить… Хочу на это посмотреть!» — усмехнулся он, глядя, как его мечта делает последний вздох в своей жизни.

Я бросила взгляд на шрам возле сердца, но промолчала. Мне ведь никто никогда не рассказывал сказок. Медали, виртуально выданные знакомыми и друзьями, приколотые к груди моей мамы и моего папы, блестевшие на солнце общественного мнения надписью: «Хорошие родители, обеспечившие свою дочь всем необходимым!» — были для них дороже всего на свете. А мой внутренний мир, мои переживания всегда воспринимались как попытка сорвать с их груди заслуженную награду. Не может «всем обеспеченный ребенок» быть несчастлив! Не может… Просто «с жиру бесится»!

— О чем же сейчас думает душа моя? — Я готова бесконечно целовать губы, которые произносят эти слова.

— Все в порядке. Вспомнился один неприятный пустяк. Знаешь, за что я тебе благодарна? За то, что тебе не все равно, о чем я думаю, о чем переживаю, — улыбнулась я, проводя пальцами по его губам.

— Странно, не так ли? Я задаю тебе вопрос, на который сам не люблю отвечать, — заметило мое чудовище, вплетая свои пальцы в мои волосы. — Знаешь, меня пытались понять многие. А меня не нужно понимать. Меня можно только принять. Таким, каким я есть. Проще говоря, со мной нужно просто смириться…

Я уже свернулась в клубочек, спряталась у него на груди и уснула. Мне достаточно просто того, что он есть. Остальное не имеет значения… Главное, что он есть…

Не помню, что мне снилось, но проснулась я одна, среди подушек и одеял.

— Иери? — заволновалась я, сонно глядя в темноту. В темном углу вспыхнули красные глаза.

— Я здесь, душа моя… — прошептала тьма. — Просто тело устало, и я решил, что будет лучше, если оно отдохнет… Но я все равно с тобой… Я ведь знаю, как моя душечка боится темноты…

Алые огни приблизились ко мне, холодная лапа осторожно прикоснулась к моим растрепанным волосам, а потом сползла на щеку, успокаивая меня ледяным прикосновением.

— Спи, душа моя, — услышала я вкрадчивый голос, от которого на душе становилось так сладко и тепло. Холодная лапа легла мне на плечо, осторожно поглаживая длинным когтем мою шею.