— Сейчас, одну минутку, — я шуршала файлами, тоскливо глядя на часы.

— Я подожду… Я привыкла ждать… — тяжело вздохнула клиентка, собирая руки на животе в замок. — Я же своего Витюшку с армии дождалась. Никто из баб не дождался, а я дождалась. Пожили маленько, а потом он к Нинке ушел. И когда он с Нинкой шашни крутил, жил с ней, тоже ждала… Вернулся. Пожили маленько, а Витюшка на заработки поехал. Дождалась я его с заработков, больного, увечного. Выходила, выкормила, а он на бутылку сел. Я его в клинику определила. Кучу денег потратила. Назанимала у всех. Витюшка лечился, а я ждала… Потом сорвался и в тюрьму сел. Я ждала, передачи возила. Вышел. Пожили маленько, а он опять за старое. Снова сел. Я снова ждала. Передачи возила… Вышел… Пожили маленько, он к Надьке ушел. Надька-то моложе меня на пять лет. Я ждала, когда вернется… Вернулся… И снова сел…

Пенелопа грустно посмотрела на своего Одиссея. Двадцать лет ждать мужа? Это нормально… И ведь, по-любому, вернулся Одиссей со своей одиссеи спустя двадцать лет, заявил, что денег не привез. «Ты мне изменял, любимый?» — грустненько спрашивает Пенелопа. «Нет, любимая, что ты! Я взрослый, здоровый, красивый мужик, поэтому двадцать лет спокойно обходился без женщины! — гордо ответил Одиссей. — О, Кирка… тьфу ты, Пенелопа!» — «Так ты был в рабстве? Иди сюда, любимый… Прости, что усомнилась! Хотя постой, а богиню с острова как зовут?» — «Та-а-ак! А что здесь делают эти мужики?» — подозрительно спрашивает Одиссей, глядя на женихов.

— А вы не ждите! — заметила я, вспоминая, что случилось с френдзоной Пенелопы. — Так вся жизнь пройдет!

— Да как же не ждать! Пропил Витюша свою квартиру! Вот ко мне и возвращается. Через месяц выйдет по амнистии и снова ко мне! Ой… — вздохнула Галя. — Знаешь, какой красивой я в молодости была? Вот такая коса! А теперь… В зеркало на себя смотреть страшно… Да какой красавец на меня посмотрит? Разве что алкаш какой-нибудь… Не связывайся с алкоголиком, а то будешь как я!

У меня все впереди. Еще не вечер. И даже не полшестого.

— А если у него будет кожа с зеленцой? — деликатно поинтересовалась я, глядя на молодого орка. Сынка какого-то вождя.

— Наркоман, что ли? — скривилась Галина. — Нет, наркоманов не надо. Синих тоже не надо! Хватит, пожила с одним! До сих пор печень побаливает. Теперь решила пожить для себя…

— Нет, не наркоман, — вздохнула я, глядя на суровую, как кирзовый сапог, морду с внушительной нижней челюстью.

— А каталог у вас есть? Ну, чтобы посмотреть? — осведомилась Галина, поправляя ручки сумки. Я молча протянула ей каталог.

— Ой! Прямо как холодильник в том году себе выбирала! Жаль, что от света отключили, но, когда свет был, морозил ого-го! Пришла в магазин, а такой соримент, глаза разбегаются! — заметила она, листая страницы. — Это какой-то худой чересчур. Глисты у него явно. Этот какой-то грустный. Сразу видно, отчаялся. А это… да нет, такого я себе и здесь найду. Облезлый, страшный…

— Это — оборотень. У него период линьки. Просто фотография неудачная, — сообщила я, садясь рядом с ней и думая, предложить ей чай или не стоит разбазаривать личные ресурсы.

— Был у меня пес. Шариком звала. Сдох. Соседи потравили. Хорошо, что потравили. Весь огород истоптал. И все деревья пометил… Э-э-эх! Кого я обманываю? Красивые тут женихи… Это я уже облезлая, а они — красавцы! — глубокомысленно заметила Галя. — О! А что здесь мой сосед Колька делает? Ему что? Своих десяти охломонов мало, он уже здеся засветился?

Я заглянула в каталог и увидела лысого немолодого орка с нижней челюстью-экскаватором, мордой-кирпичом, с одним-единственным глазом, да и то зачеркнутым шрамом.

— Точно! Колька! — прищурилась Галя. — Хотя нет, не Колька. У Кольки зубы золотые… А у этого пока свои есть… И правого глаза нету. А тут левый… Колька-то пострашнее будет… Эх! Давайте этого!

«Вам завернуть или здесь будете?» — с ужасом поинтересовался Идеал, глядя на орка, которого нам предстоит соблазнять.

Меня подмывало уточнить, где живет кандидатка, чтобы прокладывать свой маршрут подальше от того места, где живет Колька и его многочисленное потомство. У меня сердце — сильное, нервы — крепкие, а вот мочевой пузырь подкачал…

— Заполните анкету, — я протянула бланк анкеты и ручку. — Только пишите разборчиво.

Я сидела и складывала пасьянс «Паук», поглядывая на ждуняшку, которая задумчиво писала на листочке.

— Как правильно пишется: «ломинат» или «ламинат»? — спросила она, поднимая на меня накрашенные глаза.

— Ламинат, — отозвалась я, пытаясь пальцем перетащить одну стопку на другую.

— Все! Готово! — Галина протянула мне анкету. — Читайте, проверяйте.

«Пол: На кухне плитка, в калидоре ламинат.» Да, это определенно должно заинтересовать соискателя руки и сердца. «Увлечения: Были, но не сирьезные». Обнадеживает. «Ваше кредо: Брала расрочку на холодильник в 2012 году». Хорошее кредо. Мне нравится. Орку очень важно знать, что где-то в этом мире у него гипотетически есть холодильник. И, возможно, даже не пустой…

Я тяжело вздохнула. Номер телефона оставила? Роспись поставила? Это главное. Утром я порылась в столе и нашла большую стопку анкет, в связи с чем решила давать их на заполнение кандидаткам. На табло появилась новая графа: «Анкета — 10 руб.». Ух ты! Я тут себе культпоходы в туалет перекрыла! Ничего себе! Почти в плюс сработала!

— А теперь прикоснитесь к вот этой штуке… — произнесла я, протягивая клиентке свой медальон.

— Ну прикоснулась, и что? — удивился Галя, подбирая с пола сумку.

— Спасибо, мы с вами свяжемся в ближайшее время, — официально заявила я, провожая клиентку за дверь. — Вы понимаете, что если все получится, вам придется жить в мире без электричества?

— Прям как дома… — вздохнула Галя, закрывая за собой дверь.

Я спокойно сделала себе кофе, взяла анкету и села ее заполнять. Мне было просто интересно, что будет? А ничего! Как было десять рублей, так десять рублей и осталось. Часы пробили полдень. Ладно, схожу в гости к орку.

Я скрепя сердце посмотрела на Галю, отразившуюся в зеркале, вопросительно подняла синие брови и прищурила и без того маленькие глазки. Красная синтетическая юбка липла к потным ногам, под «леопардом» все дико зудело. Я встала в профиль. Девятый месяц, уступите даме место! Собравшись с мыслями, я шагнула в портал. Если честно, то я уже ничему не удивляюсь. Ни магии, ни эльфам, ни оркам, ничему… Единственное, что сейчас может меня удивить, так это то, что Олень, вдруг забудет обо мне и найдет себе другую. Другую жертву.

Я очутилась в степи. Жаркое, палящее солнце сожгло всю траву, не щадя даже мелкие колючие кусты. Я оттянула прилипший к груди «леопард», сдула волосы с лица, утерла пот вместе с дешевой тушью, текущей по щекам. Орков нигде не было видно. Я побрела в стоптанных резиновых шлепанцах, изнывая от жары, внимательно осматривая окрестности. По дороге мне попалась вытоптанная площадка с грубо отесанной каменной глыбой. Следом за ней была еще одна, и еще… Я отошла подальше, глядя на мерзкие статуи, а потом подошла поближе, чтобы рассмотреть, что там нацарапано внизу. Судя по подношениям, это местные божки. Хм… Странно. А вот эта статуя мне знакома… Я наклонилась и прочитала: «Бабубы». Я отошла, прищурилась… Ничего себе! Гимней Гимнеич в гимнеистом исполнении в полный рост. Да он тут — местное божество! Надо будет передать директору, что орки ему цветы оставили, два веника какой-то травы, ожерелье из чьих-то костей, глиняную миску с куском мяса, который плотно облепили зеленые мухи, и невзрачные бусы.

Я стояла рядом со статуями, а потом услышала шаги и голоса. Пришлось спрятаться за какую-то огромную бабу, вытесанную из валуна.

— Бегибей сказал, что быть войне. Боги хотят крови, — услышала я голос, которым нужно кричать из общественного туалета: «Занято!» — чтобы очередь, подпирающая дверь, тут же растеклась. Таким басовитым рычанием приятно интересоваться, кто там пришел, прикладываясь к дверному глазку. И тогда в Бога поверят не только его свидетели, но и ЖЭК, коллекторы, мошенники и коммивояжеры. А потом можно мило грешить на соседскую кошку, глядя на испачканный и мокрый после каждого визита коврик.